2 сентября 2013 года епископ Герман посетил Ейский казачий кадетский корпус и принял участие в празднике Первого звонка.

В Свято-Воскресенском храме п. Советский, как и во всей Епархии, был отслужен молебен для учеников и педагогов учебных заведений.

Перед каждым родителем однажды встает непростая задача выбора школы для ребенка. У каждого свои критерии. У меня требования к школе росли по мере того, как приближалась пора отдавать старшего малыша в школу. После общения с администрацией, учителями и родителями окрестных учебных заведений требования резко снизились: ну, хотя бы, чтобы была не самая плохая школа и нормальный учитель. Когда наступает «час икс» для следующего ребенка, ситуация с выбором места обучения ухудшается: ведь не будешь водить детей в разные школы, можно только выбрать учителя. Да и то — легче сказать, чем сделать. Я общаюсь со всеми учителями, которые в наступающем учебном году берут первый класс, и понимаю, что одна из них будет прекрасным руководителем для моей дочки, а двое других — просто неприемлемы, хоть на домашнее обучение с таким выбором «вторых мам». Но администрация распределяет детей к учителям по спискам, а вовсе не по желанию родителей. Слава Богу, мы добились своего: наши дети учатся у неплохих преподавателей, с которыми, в конце концов, мы можем найти общий язык, по крайней мере, избегать конфликтов. Теперь встает та же проблема для следующего малыша, и будет вставать еще не раз, такова уж судьба многодетных родителей.

Меня утешает то, что пока дети маленькие, именно я — их главный учитель и воспитатель, но они ведь растут… И так грустно, что от школы я жду, чтобы она не повредила — или не сильно повредила — домашнему воспитанию. Грустно, когда охранник не пускает меня в школу, и я могу пообщаться с учителем только по специальному приглашению. И никогда не понять мне глубинного смысла надписей на дверях школ, гласящих, что, в связи с угрозой терроризма, вход в школу родителям и иным лицам, НЕ ИМЕЮЩИМ ОТНОШЕНИЯ К ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМУ ПРОЦЕССУ, запрещен.

Когда я была студенткой и проходила педпрактику в точно такой же закрытой «от посторонних» школе, меня пропускали в здание без вопросов, даже не проверяя документы. И я могла не только свободно отлавливать нужных мне преподавателей, но и свободно посещать любые уроки, даже не по моей специальности, сидеть на задней парте во время урока и узнавать учителя как педагога и как личность. Теперь я родитель, и мне не позволено то, что позволено студенту, мне не позволено так хорошо познакомиться с будущим воспитателем моих детей. Теперь я не имею отношения к образовательному процессу, и то, что я кандидат педагогических наук, в данном случае дела не меняет и поменять не может. Либо я в списках сотрудников, либо я в сословии родителей — вечно недовольных, не вовремя сдающих деньги, вместо справки от врача приносящих записочки про семейные обстоятельства и вообще плохо управляемых.

Есть родители, которым все время что-то надо. С такими тяжело. Гораздо проще с теми, кто не в свои дела — то есть, в школьные — не лезет. Выполняет то, что сказал учитель на собрании, в конфликтах любого рода исполняет решение педагога. А иначе получается настоящая «холодная война». Или горячая. Две стороны — школаи родители — мало пересекаются, значит, мало знают друг друга, системы ценностей мало совпадают. И не могут совпадать — разве что случайно. Родители приводят детей в школу, но ни сайт школы, ни «день открытых дверей» не могут сообщить родителю, найдет ли он среди учителей единомышленников, не говоря уж о том, чтобы и родители в классе говорили на одном языке. Учителя берут под свое руководство класс, сформированный случайным образом (возможно, по уровню знаний или по толщине кошелька родителей), но не представляют, будет ли школьное воспитание соответствовать семейному или будет противоречить ему. В подобной ситуации проиграют все, потому что проиграет ребенок, сгорающий между двух огней. Проиграет ребенок, который будет пользоваться этой конфронтацией. Проиграет ребенок, который постарается соответствовать противоположным требованиям. Проиграет ребенок, для которого в подобной ситуации оказывается низвергнутым и авторитет родителей, и авторитет учителя. Проиграет ребенок, который получит кашу в голове вместо жизненных ориентиров.

***

Может ли быть иначе? Могут ли родители и учителя вместе вести детей к одной и той же цели? Могут ли быть по одну сторону баррикад? Могут ли уважать друг друга, а не предъявлять набор претензий? Как единомышленникам найти друг друга в среднеобразовательных школах?

Родитель может найти учителя-единомышленника, это случается. Найти учителю мыслящих одинаково с ним родителей в условиях нашей системы образования почти невозможно. Объединиться таким родителям в один класс и найти соответствующего классного руководителя, с которым они будут вместе решать общие проблемы обучения и воспитания детей — об этом можно только мечтать.

Я не предлагаю модель модернизации российской школы, а просто расскажу о том, как может быть в реальности. Как меня саму учили.

***

В окружении 17-этажных джунглей, в ближайшей школе был мой класс. Все было просто, обыкновенно, просто девочки и мальчики, просто алгебра, физика и география. Охранник, кстати, у нас тоже был и никого не пускал в школу — кроме сотрудников, учеников и их родителей, конечно. Моего класса быть не могло, если бы у нас в школе родители должны были бы заранее каждый раз договариваться о встрече с учителем. У нас родители не только запросто приходили в школу в течение всего учебного дня, но, бывало, и на уроках сидели. А наша классная руководительница пила чай в гостях у наших родителей.

...Бюст Ленина вынесен из школьных коридоров, хаос и свобода в учебниках и идеологиях, что ни программа — то эксперимент… Один папа пришел в школу, предложил создать музей традиционной русской культуры. Валентина Николаевна Киселева, учитель русского языка и литературы, загорелась этой идеей. Начали создавать музей, с одной стороны — много работы, дело интересное, с другой — школа открыта и в прямом, и в переносном смысле, вот и появились другие родители-единомышленники. В кабинете русского языка и литературы сделали православный иконостас во всю стену. Родители доставали иконы, материалы для оформления. Постепенно сформировался класс-куратор музея: к группе родителей-активистов присоединялись те, кому была близка «идеология» музея, они переводили сюда детей из других классов, из других школ. А немногие несогласные довольно быстро покинули класс. Таким образом, музей оказался неким маркером для родителей, позволяющим ясно определить систему ценностей конкретного коллектива. Музей был четко ориентирован на Православие, его «флаг» — иконостас — кого-то притягивал, а кого-то отталкивал, и именно он «сформировал», в конце концов, коллектив родителей-единомышленников, объединенных вокруг идеи и учителя-руководителя музея.

Традиционной русской культурой был пронизан и образовательный процесс в нашем классе. 19 декабря урок русского языка начинался не с разбора сложноподчиненных предложений, а с рассказа о святителе Николае. Когда мы читали «Раз в крещенский вечерок девушки гадали...», мы вспоминали о Крещении Господнем, о традициях его празднования. Мы знали о стихотворной переписке Пушкина со святителем Филаретом и о значении Оптиной пустыни для русской литературы и философии. Это был результат кропотливого труда Валентины Николаевны и заинтересованности родителей, которые делились с преподавателем своими мыслями, приносили книги по литературоведению, филологии, философии, истории и богословию. Родители ставили с нами спектакли, организовывали самые разные мероприятия, помогая учителю реализовать его идеи, а учитель, в свою очередь, помогал родителям осуществить их задумки. Безусловно, бывало всякое, даже конфликты, но близкие отношения и совместное дело позволяло находить решение проблем.Музей был не только вектором образовательного процесса в классе, но и реальным совместным делом, объединившим родителей и учителя. Родители вместе с учителем вынашивали и рождали этот музей. Вместе с учителем планировали и жизнь класса, живущего внутри музея, музея, продолжающегося в жизнь. Это были встречи с интересными людьми: классный руководитель, Валентина Николаевна, отдавала свои «часы» (уроки) для бесед со священником Артемием Владимировым, с писателем Виктором Николаевым, с ветеранами войны, фольклористами и другими людьми. Искали этих людей, организовывали их приезд наши родители вместе с учителем. Вместе мы делали и экспонаты для музея: например, приглашенная фольклористка научила нас делать кукол в традиционных костюмах русских губерний. Фигурки, одетые в платья рязанских, калужских, тамбовских девушек, занимали свое место на витринах и полках.

Все ученики класса были так или иначе вовлечены в музейную работу. Кто-то проводил экскурсии, кто-то мастерил экспонаты, кто-то вел летопись музея. Весь этот опыт находил применение и в изучении русского языка, литературы, истории. Валентина Николаевна использовала выставки в классе в качестве наглядного пособия на своих уроках, что означало работать не по шаблону, но каждый раз и на каждом уроке находить что-то новое, неожиданное. Как она потом призналась, одновременно она и сама училась, в том числе и у родителей. Учиться, будучи преподавателем с многолетним стажем, пересматривать свои взгляды и методы преподавания, советоваться с родителями и вместе с ними принимать решения — согласитесь, для этого нужна не только мудрость, но и большое смирение. Это был удивительный человек, настоящий учитель, а не школьный работник. Без нее не было бы ни музея, ни класса, ни объединения родителей.

Когда родители работали вместе с учителем, когда родители приводили детей именно сюда, именно в этот класс, то и родители уважали труд учителя (как ни банально это звучит). Они ценили труд учителя, потому что имели возможность увидеть, чего стоит этот труд, ведь и на их плечи ложилась какая-то часть забот. Они бывали на уроках, поэтому могли представить себе, как тяжело приходится учителю. Они знали, чем именно он занимается с их детьми. Родители могли говорить с учителем и друг с другом на одном языке.Спустя несколько лет Валентина Николаевна говорила, что после выпуска нашего класса, который создал музей, все сильно изменилось. Музей остался, уже усовершенствованный, и сама она осталась руководителем музея. Но новые классы уже набирались случайным образом, и школа стала закрытой для родителей, как все обычные школы. Семьи уже гораздо меньше общались с учителем. Да еще такому «продвинутому» учителю стали давать для руководства «продвинутые» классы, скажем так, элитные. Они пришли на «готовенькое», мало представляя, куда попали, а для выяснения особенностей выбранного курса уже не было возможностей. И осталось выяснять отношения, как всегда и везде: почему моему сыночку «тройку» поставили, почему мою доченьку не туда посадили. Экскурсии в музее продолжались, а жизнь из музея постепенно уходила. Была потеряна связь между родителями и учителем, потеряна нужда друг в друге, потерян доступ в школу.

Объединение родителей в союз единомышленников позволяло решать конструктивно самые разные школьные проблемы. Один недовольный чем-то родитель — это досадный выскочка, а общее решение родителей всего класса — это уже законные требования родительской общественности, которые школа просто не может игнорировать. Есть проблемы, которые учитель, какой бы они ни был, и даже директор не в состоянии решить. Так, например, школа не имеет права проводить «религиозную пропаганду», будь то «традиционные религии», секты или атеизм. Это противоречит Конституции. Однако родители имеют право воспитывать своих детей в соответствии со своими религиозными убеждениями и требовать от школы, как минимум, не противоречить семейному воспитанию. Таким образом, родители и только родители на законных основаниях могут принимать решение о характере воспитания ребенка в школе и о его религиозном обучении в рамках образовательного процесса. В данном случае требование одиночки не может быть осуществлено просто потому, что невозможно технически для каждого ребенка организовать уникальную воспитательную среду. Но это возможно в том случае, когда формируется класс из родителей-единомышленников. Если такие родители имеют возможность выбрать себе и учителя-единомышленника, то можно быть уверенным, что они будут ценить друг друга, смогут решать внутренние проблемы, и тогда учитель, зависимый от администрации и скованный ограниченными правами, сможет, укрываясь силой родителей, учить детей согласно своим — и одновременно родительским — убеждениям.

Связь родителей и учителя — это не только взаимоуважение. Это залог единства воспитательного воздействия на ребенка в семье и в школе. Какой бы ни был чудесный и высоконравственный учитель у ребенка в школе, воздействие семьи оказывается всегда сильнее. Это показывает не только психология, но и опыт дореволюционной России, и современный опыт тех европейских стран, где преподавание Закона Божия обязательно, но дети вырастают не только далекими от христианства, но и противоборствующими ему. Если и возможно воспитать ребенка в определенных нравственных нормах, то только в том случае, когда семья будет прививать ребенку эти самые нормы. Здесь стоит заметить, что в том классе, о котором я рассказывала, дети были из самых разных семей: из церковных, околоцерковных, тех, у кого «Бог в душе», были и дети неверующих родителей. Но, как я говорила, все эти родители сознательно привели детей именно в этот класс, «класс с иконостасом», признавая таким образом ценность если не православной, то русской культуры. Если они хотели, чтобы их дети учились именно здесь, то и дома они, по крайней мере, не учили противоположному и, так или иначе, принимали хотя бы пассивное участие в образовательном процессе. Получалось, что даже далекие от веры родители приходили сюда… учиться вместе со своими детьми. Учиться, помогая учителю, учиться, общаясь с другими родителями, учиться, обучая собственных детей. Так переплеталось семейное и школьное образование, усиливая, дополняя, раскрывая друг друга.

***

Сейчас я прихожу в школу как родитель. Иногда это просто. Иногда невозможно, и в объявлении на дверях сказано, в связи с чем и по чьему постановлению. Ждем, когда детей выпустят на крыльцо. Конечно, и с советом школы работаем, и с идеями приходили к учителям, и задаем им вопросы… Но школа закрыта. Можно взять ее штурмом, можно пробраться хитростью, можно протиснуться в узкую щель, можно прийти с поклоном и подарками... Все равно, школа закрыта, даже если ты уже внутри.

Можно, безусловно, отдать ребенка в частную школу или гимназию: некоторые проблемы воспитания детей там решаются легче. Впрочем, и в частных гимназиях сотрудничество между семьей и школой может быть разрешено фразой: «Не нравится — никто вас не держит».

Между тем, если мы говорим о нравственном образовании, тем более о воспитании «православно ориентированном», то мы не можем игнорировать вопрос о взаимодействии родителей и школы. Просто потому, что православное воспитание детей предполагает их воспитание в духе Священного Писания и святоотеческих традиций. И прежде, чем мы будем определять, поставим ли мы в программу изучение текстов Василия Великого и Иоанна Златоуста на языке оригинала, мы вынуждены вспомнить, что Бог поручил дело воспитания детей именно их родителям, и именно родители будут держать перед Ним ответ за то, чему были научены их дети. Я помню об этом. Я помню о том, что нам, родителям, Господь, по слову святого Иоанна Златоуста, повелел с юных лет «образовывать и настраивать» своих детей. Я стараюсь сделать свой дом школой и «малой церковью» для своих детей. Но я вижу необходимость обучения детей и в обычной школе и вовсе не хочу их изолировать от мира. Я хочу, чтобы мои дети ходили в школу, общались с другими детьми, изучали пусть не науки, но хотя бы тот их отголосок, который преподается в школах.

У домашнего и школьного обучения разные, уникальные задачи. Согласовать это обучение, безусловно, трудно. Но сделать так, чтобы школьное и семейное воспитание не противоречили друг другу, возможно. Сделать так, чтобы родители и учителя стали союзниками в воспитании маленького человека, возможно. Сделать так, чтобы школа была не глухой крепостью, куда «профаны» приводят своих детей, а компетентные «посвященные» выковывают им мозги, но чтобы школа стала местом совместного труда и взаимоуважения, возможно. Сделать так, чтобы самые важные в жизни ребенка люди — родители и учителя — объединились ради ребенка против того зла, которым угрожает нашим детям мир, возможно. Возможно в самых обычных школах. Ведь есть у нас и удивительные учителя-подвижники, и родители, которые любят своих детей. Просто им нужно отыскать друг друга, показать им их общее дело, создать условия, не разделяющие, но объединяющие их. Это должен быть простой, но системный механизм. Я не готова ответить, каким он должен быть. Но уникальный опыт сотрудничества родителей и учителя, о котором я рассказала, может указать пути поиска такого механизма. Этот опыт говорит, по крайней мере, о том, что такое сотрудничество — не утопия. Оно возможно.

Анна Сапрыкина
2 сентября 2013 года

pravoslavie.ru

1 сентября 2013 года, в неделю 10-ю по Пятидесятнице, праздник Собора Московских святых и Донской иконы Божией Матери, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил Божественную литургию в Успенском кафедральном соборе г. Смоленска.

31 августа 2013 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил всенощное бдение в Успенском кафедральном соборе г. Смоленска.

И с туманом над Непрядвой спящей,
Прямо на меня
Ты сошла, в одежде свет струящей,
Не спугнув коня…

И когда, наутро, тучей черной
Двинулась орда,
Был в щите Твой Лик Нерукотворный
Светел навсегда.

А. А. Блок

Шел 1380 год. Русь стонала под игом Золотой Орды. И наконец 8 сентября, в день Рождества Пресвятой Богородицы, на Куликовом поле сошлись в смертельной битве две силы: орда кочевников, не знавшая жалости, привыкшая воевать и побеждать, и ведомые великим князем Димитрием Ивановичем русские рати, вдохновляемые верой Христовой.

Величественную картину битвы дал Н.Н. Карамзин:

«Стоя на высоком холме и видя стройные, необразимые ряды войска, бесчисленные знамена, развевавшиеся легким ветром, блеск оружия и доспехов, озаряемых ярким весенним, солнцем, слыша всеобщие громогласные восклицания: «Боже! Даруй победу государю нашему!» и вообразив, что многие тысячи сих бодрых витязей падут через несколько часов, как усердные жертвы любви к Отечеству, — Димитрий в умилении преклонил колена перед образом Богоматери. Воодушевление было всеобщее Русские войска с верою в победу двинулись на неприятеля и разбили татарские войска».

И склонился святой князь Димитрий пред образом Богоматери, который поднесли ему донские ратники из городка Сипотина. Образ был укреплен на древке и как хоругвь победоносно реял над русским воинством во время сражения.

После битвы ратники преподнесли князю Димитрию эту икону в дар. Князь поместил ее сначала в Успенском соборе, а затем — во вновь построенном Благовещенском соборе Московского Кремля. С тех пор чудотворная и носит имя Донской.

Не умолчим об ином предании, согласно которому икона пребывала поначалу в Успенском соборе города Коломны. Наиболее ранее известие о коломенской Донской Божией Матери содержится в летописном сообщении времен царя Ивана Васильеича Грозного, молившегося перед нею в 1574 году, перед началом Казанского похода: «И приходит государь в церковь Успения Пречистыя и припадает к образу Пречистыя, иже на Дону была с преславным великим князем Димитрием Ивановичем». Когда Казань пала, царь Иван Васильевич приказал перенести чудотворный, дарующий победу образ в Москву.

На лицевой стороне иконы — Богоматерь, предстающая в иконографическом типе «Умиления». Изначальный золотой фон полностью утрачен, но лики и одежды Богородицы с Младенцем сохранились хорошо. Вишневого цвета плащ-мафорий Богоматери, рыжевато-коричневая рубашка Христа разукрашены сетью изломанных золотых линий. Золотом были написаны и края мафория Богоматери, звезды на нем — символ Ее тройного девства (до, во время и после рождения Спасителя). Синий чепец Пречистой, клав на хитоне Христа и свиток, перевязанный золотым шнурком, — все это делает цветовую гамму иконы торжественно-сумрачной и исполненной таинственной значимостью. На оборотной стороне изображено «Успение Богоматери». Пережив века, образ дошел до наших дней почти без изменений. Сохранилась и киноварная надпись: «Успение святыни Богородицы». От великого множества греческих и русских икон «Успения» этот образ отличает цельность внутреннего построения: опущены многие дополнительные сюжеты, которые часто используют другие иконописцы (несение апостолов Ангелами, плачущие жены, Ангел, отрубающий руку нечестивому Аффонию, дерзнувшему поколебать гроб Богоматери. В темно-синем ореоле царит фигура Христа с пламенеющим над Ним Херувимом, она вдвое больше фигур апостолов и святителей. В руках Спасителя — крошечная запеленутая фигурка, олицетворение бессмертной души Богородицы. Справа и слева от ложа с телом Богоматери — по шести апостолов и одному святителю (первый из них, вероятно, Иаков, брат Божий, епископ иерусалимский; второй — Иерофей, епископ Афинский). Это очевидцы кончины земной жизни Богоматери во граде Иерусалиме.

Одинокая свеча перед смертным ложем Божией Матери, ее трепетное пламя — символы угасания жизни. Обрамляющие центральную группу здания напоминают о кончине Богоматери в «доме». Всякий бывший в Иерусалиме видел это священное для христиан место.

Благочестивая традиция приписывает авторство Донской Богоматери выдающемуся иконописцу Феофану Греку.

Не один год длится полемика искусствоведов по этому вопросу, но не она важна для нас. Космическая мощь кисти Феофана пережила века и осталась с тем народом, к которому пришел он, принеся с собой великое искусство Константинополя. Кто видел фрески Феофана в Новгородской церкви Спаса на Ильиной улице, уже никогда не забудет их. Заказчиками Феофана были лучшие люди Великого Новгорода, московские князья и митрополиты. Деисус его письма украшает Благовещенский собор Московского Кремля. Там же, в местном ряду, слева от царских врат, была поставлена и чудотворная Донская. Ныне она находится в Третьяковской галерее.

Многие чудеса проистекали от этого образа. В 1591 году вторглись в русские пределы крымские татары, подошли, к самой Москве и раскинули шатры свои на Воробьевых горах. В то время почти все русское войско стояло в Великом Новгороде, защищая его от шведов. Столица оказалась беззащитной. Царь Федор Иоаннович, уповая на помощь свыше, повелел совершить вокруг городских стен крестный ход с Донской иконой, а затем поставить ее посреди малочисленного московского воинства. Ночью после усердной молитвы царь получил откровение от явившейся ему Богоматери, а утром устрашенные неведомой высшей силой татары покинули поле битвы и стали спасаться бегством, бросив множество раненых и весь свой стан.

В воспоминание столь дивной победы, дарованной чудотворным образом, царь в том же 1591 году основал монастырь на месте, где стояла тогда Донская икона. Монастырь, так и названный Донским, хранил в своих стенах список с Чудотворной. Ежегодно 19 августа сюда шел из Кремля крестный ход.

7 мая 1686 года князь Василий Васильевич Голицын, отправляясь в поход на Крым, взял с собой чудотворную Донскую икону. По возвращении ее встречали государи Иоанн, Петр и царевна Софья.

Все возвращается на круги своя. В Донском монастыре, месте погребения святителя Тихона, где неугасимо горят лампады перед списком с чудотворной иконы, вновь звучит пение иноков. К православной России вернулся и другой чтимый список Донской Богоматери, исполненный уже в 1920-х годах замечательным изографом — новомучеником Владимиром Комаровским: этот образ пребывает в нижнем храме собора Святых Отцов Семи Вселенских Соборов Свято-Данилова монастыря.

Придет время — и, веруем, скоро — когда вновь зазвонят колокола в ознаменование возобновленного крестного хода. И опять засияет дивным светом над склоненными головами православных людей чудотворная икона Божией Матери Донской, и восславят они Ее в своих молитвах.

Тропарь, глас 4

Заступнице верных Преблагая и Скорая, Пречистая Богородице Дево! Молим Тя пред святым и Чудотворным образом Твоим, да якоже древле от него заступление Твое граду Москве даровала еси, тако ныне нас от всяких бед и напастей милостиво избави и спаси души наша, яко Милосердая.

Молитва

О Пресвятая Владычице, Дево Богородице, Заступнице наша благая и скорая! Воспеваем Ти вси благодарственная за чудная дела Твоя. Песнословим от лет древних неотъемлемое заступление Твое граду Москве и стране нашей, чудотворный образом Твоим Донским всегда являемое: в бегство обращаются полки чуждих, грады и веси невредими сохраняются, людие же от лютыя смерти избавляются. Осушаются очи слезящия, умолкают стенания верных, плач в радость общую претворяется. Буди и нам, Пречистая Богородице, утешение в бедствиях, возрождение надежды, образ мужества, источник милости и в скорбных обстояниях неистощимое терпение нам даруй. Подаждь коемуждо по прошению и нужде его: младенцы воспитай, юныя уцеломудри и страху Божию научи, унывающии ободри и немощную старость поддержи. Посети в болезни и печалех сущия, злыя сердца умягчи, братолюбие укрепи, мира и любви всех нас исполни. Прими, благосердая Мати, враждующия и оправдай оклеветанныя. Истреби пороки, да не восходят грехи наша пред Судиею всяческих, да не постигнет нас праведный гнев Божий. Твоими молитвами, всемощным Твоим покровом огради нас от нашествий вражиих, от глада, губительства, огня, меча и всякаго инаго злострадания. Уповаем молитвами Твоими получити от Всевышняго Бога грехов прощение и изглаждение и с Богом примирение. Умоли стяжати нам Царствие Небесное и по скончании жизни нашея одесную Престола Божия стати, идеже Ты, о Всепетая Дево, Святей Троице в вечней славе предстоиши. Удостой и нас с лики Ангелов и святых тамо восхвалити пречестное имя Сына Твоего, со Безначальным Его Отцем и Всесвятым и Благим и Животворящим Его Духом, во веки веков. Аминь.

Надежда Дмитриева

Из книги "О Тебе радуется!"

31 августа 2005 года

pravoslavie.ru

Американский публицист Роберт Оскар Лопес рассказывает о том, как воспитывался в гомосексуальной «семье», и почему считает нормальную семью самым важным, что он может дать собственному ребёнку.

На днях один священник сказал мне такую вещь, которую всего лишь год назад я бы вовсе не принял всерьез. А именно: «Вы ведете борьбу против власти тьмы». — Говорил он это о моем участии в движении за право ребенка расти в семье с отцом и матерью.

Всю жизнь я остерегался любых предрассудков. Детские годы прошли в римо-католичестве в форме «теологии освобождения», которую исповедовала моя мать-лесбианка и проповедовали мятежные священники, участники вооруженной борьбы в Центральной Америке. Двенадцать лет в школе на севере штата Нью-Йорк, несмотря на окружавший нас расизм, открыли мне подлинное многообразие культур. Потом я поступил в один из лучших либеральных колледжей Америки, как раз на следующий год после выхода книги Эллана Блума «The Closing of the American Mind» («Как закрепостили мысль в Америке»). В то время лишь кое-кто из стариков понимал, что логическим итогом раскрепощения мысли станет нравственная слепота.

И не надо пояснять, что всю жизнь, вплоть до прошлого года, у меня по существу не было повода рассуждать о добре и зле.

Год назад, однако же, в журнале «Public Discourse» я дал беспристрастную оценку общественного движения в защиту лесбиянства, педерастии, бисексуализма и трансвестицизма (LGBT). Мало кто лучше меня знаком с этим движением и его проблемами: с младенчества я воспитывался лесбиянками, и сам ощутил себя бисексуальным в тот самый год, когда умерла моя мать.

Моя статья в «Public Discourse» от 6 августа 2012 года под названием «Как я вырос с двумя мамами» не имела ничего общего с религиозным осуждениемгомосексуализма. Напротив, это было честное свидетельство ребенка о своей жизни среди разваливающихся либеральных утопий. И при всей любви к матери я не мог отрицать, что ее уход от отца и сожительство с женщиной на протяжении почти всего моего детства причинили мне глубокие, незаживающие раны.

Идеологам гомосексуализма было нелегко меня опровергнуть: им ничего не оставалось, как изрыгать пустые оскорбления в мой адрес. Я написал правду, так что копаться в моем прошлом было без толку. У меня не было секретов в личной жизни, так что им не удавалось «выдать» меня и разрушить мою репутацию, как других своих противников. И хотя я грешил не меньше других, обвинить меня в лицемерии было невозможно: уроки, которые я вынес из своего горького детства, я применил на практике.

Когда я узнал, что буду отцом, я решил, что никогда не подвергну ребенка тому, что сам испытал ребенком. Я не повторю ошибку отца, оставившего меня во младенчестве. Я не повторю ошибку матери, втянувшую меня в гомосексуальный переплет, в котором я оказался беззащитным от жестокого мира после ее смерти.

Я знаю, что такое мать-лесбиянка, что такое развод родителей, что такое сиротство. Также знаю, каково родителям-гомосексуалистам. И знаю, что нет оправданий тем, кто лишает ребенка отца или матери ради модного мероприятия под названием «однополые родители», а попросту говоря — использует ребенка в собственных интересах.

Я создал семью с матерью моей дочки, чтобы вместе растить ее, потому что лучше других знаю: это самое важное, что я могу для нее сделать. Миллионы лет эволюции — не говоря о тысячах лет цивилизации — создали для ребенка среду воспитания под опекой мужчины и женщины во взаимном служении и сексуальном союзе. И я отдавал себе отчет в том, что поставить семью выше гомосексуальной политики — далеко не только наше личное дело.

Этот нравственный императив я был обязан донести до окружающих — именно потому, что гомосексуальное лобби требует от людей ровно противоположного: приоритета сексуальной идеологии над долгом любви к своим детям, каково бы ни было их происхождение.

Последующий год стал для меня непрерывной цепью ударов. Когда выгнать меня с работы, вопреки всем усилиям, не удалось, гомосексуалисты вписали меня в особый список «журналистской ответственности» вместе с прочими своими противниками и тем самым перекрыли мне доступ на страницы массовых газет и журналов. Зато меня втянул водоворот судебных и политических баталий: решения Верховного Суда об отмене Акта о Защите Семьи и допущении однополых «браков» в Калифорнии, однополые «браки» в Миннесоте, во Франции и в Англии, запрет Российской Думы на усыновление гомосексуалистами. Двадцать лет потратил я на карьеру писателя, а в результате прославился как скандальный персонаж в стиле Джерри Спрингера.

Искали среди моих студентов, родственников и коллег, кто бы сказал про меня какую-нибудь гадость. Выкопали мой давным-давно написанный роман и растоптали ногами, назвав меня самым плохим писателем всех времен и народов. Травили наш лагерь в Париже слезоточивым газом, рвались в атаку на нас через полицейский кордон в Брюсселе и обозвали «гадостью» в Миннесоте. Писали жалобы, заявляли протесты, закидывали злобой и грязью сверх всякой меры и воображения.

Ни один либерал не защитил меня. А христиане защитили.

Когда я влез в политику, грешник и невежда, то первое время опасался, что меня отождествят с верующими. Мне представлялось, что если не говорить о Боге (и не думать о Нем, соответственно), то безрелигиозный либеральный мир услышит меня и озаботится соблюдением прав самых слабых и уязвимых — детей… Когда во Франции поднялось движение за права детей, до миллиона демонстрантов на улицах Парижа, я шел вместе с его лидерами, добиваясь прав ребенка на отца и мать — в противовес требованиям гомосексуалистов предоставить им детей в собственность.

Лидеры французского движения в защиту семьи «Manif pour Tous» («Демонстрация для всех») добились того, что религиозные символы исчезли из виду: подобно мне, связь с христианством представлялась им слабым местом. Такая атеистическая самоцензура и привела к поражению. Социалистическое правительство президента Франсуа Олланда, не обратив внимания на протесты, узаконило усыновление гомосексуалистами и, вопреки прежним гарантиям, запустило проект по снабжению лесбиянок консервированной спермой. Теперь на очереди суррогатное материнство для педерастов за государственный счет.

Мое нежелание показаться верующим, вспомнить Бога, увидеть реальное зло за активностью наших противников было следствием не силы рассудка, а слабости воли. Дабы сражаться с врагом, надо знать его в лицо, знать этого древнего змия, о котором сказано в Писании. Слова Екклезиаста, что нет ничего нового под солнцем, обращены к нам с вами: мы обязаны их помнить.

Похожий смысл для нас заключен в вопросе Бога к измученному Иову: «Разве мышца твоя на Господа, или гласом на Него возгремиши?» Да, наши враги сильнее нас, но не сильней Его. И лишь если мы призовем Его, то сможем удержать Америку на краю пропасти, куда тащит ее Обама со своими либералами.

Глядя, как «однополые родители» пожирают страну за страной, я понял, что тот священник был прав. Екклезиаст давно предвидел это, и Божие слово Иову сегодня столь же верно, как и прежде. Мы ведем борьбу против власти тьмы.

Политический гомосексуализм будет нашим врагом до тех пор, пока мы не откажемся от главного, что дал нам Христос. Он заповедал нам жить не по прихотям и похотям этого мира, а по Его закону любви. Бог отдал Своего Сына на Крест, чтобы мы могли стать свободными от рабства греху. — И никакими средствами не совместить этого с претензией гомосексуалистов на самоопределение по физиологическим отправлениям тела и на личное бессмертие путем покупки детей. Примирение с идеологией гомосексуализма — это предательство Бога, самоосуждение на вечность вне Его любви.

«Ненависть, обращенная против вас, — сказал мне тот священник, — это боль. Люди кричат от боли, они страдают под властью тьмы».

Возможна ли правая сила без Бога? Без различения добра и зла? Без отваги, чтобы обнаружить зло и вести с ним бой?.. За себя я ответил на эти вопросы, но, думается мне, каждый должен ответить за себя сам.

Роберт Оскар Лопес

Опубликовано в American Thinker

Перевод с английского иеромонаха Макария (Маркиша)

pravmir.ru

31 августа 2013 года начался Первосвятительский визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Смоленскую епархию.

30 августа настоятель Свято-Воскресенского храма протоиерей Иоанн Феер выступил перед учителями города на традиционной педагогической конференции в преддверии нового учебного года.

30 августа настоятель Каневского храма во имя великомученика и целителя Пантелеимона священник Александр Брижан освятил 4-ю школу имени А.С. Пушкина. Освящение совершили в рамках сотрудничества отдела религиозного образования и катехизации прихода храма с управлением образования районной администрации.