В истории нашей страны — хотя не только нашей — можно выделить два похода к ее развитию. Консервативный подход исповедует преемственность, революционный — разрыв. Консерватизм видит развитие как органический процесс — будущее вырастает из прошлого, страна растет, как живой организм. Подобно тому, как человек в 10, 20, 30, 40, 50 лет — один и тот же человек, хотя он и меняется, живое общество должно сохранять свою историческую преемственность. Страна живет и развивается, когда она остается сама собой.

Революционер, напротив, желает порвать с прошлым, решительно переделать страну сообразно своим идеалам. Эти идеалы могут относиться к идеологической утопии — как это было при коммунистах, или к неким другим странам, в которых революционер видит образец для копирования.

Для революционера характерно негативное отношение к своему наследию. Он считает, что нам надо переделаться в кого-то другого, в «людей коммунистического завтра» или в «настоящих европейцев», или в еще кого-то. То, чем мы являлись до этого, подлежит беспощадному отвержению. Наши либералы-западники могут сильно не любить большевиков, но в отношении к исторической России они совпадают с ними до деталей — до 1917 года наши предки были ужасными людьми, которые жили в ужасной стране, по отношению к которой можно испытывать только стыд и отвращение.

Это желание переделать страну по чужому образцу выражается в предложениях «привести Россию в Европу», или в «цивилизованный мир». По умолчанию предполагается, что Россия — не европейская, или, по крайней мере, недоевропейская страна, страна нецивилизованная, которую нужно куда-то «привести», чтобы сделать ее частью «цивилизованного мира».

Что же, бывает совершенно естественный процесс культурного взаимодействия, взаимного обогащения, когда переводные тексты вливаются в культурную атмосферу страны как родные. Бывает не только естественный, но и совершенно необходимый процесс усвоения научных открытий и технологий. Но бывает и нечто другое — попытки переделать страну в что-то совершенно иное.

В чем ошибочность и опасность такого подхода?

Во-первых, культура любой страны формируется веками — и каждое последующее поколение должно иметь дело с тем, что что унаследовало от предыдущих. Развитие всегда опирается на национальную традицию. Известны случае быстрого, почти взрывного развития, буквально прыжка из третьего мира в первый — как это было, например, в Южной Корее — но экономические чудеса такого рода опираются на уже сложившиеся национальные традиции и менталитет. Нельзя сделать из одного народа другой, даже если этот другой вам больше нравится — это просто неосуществимо.

Девушка может страстно хотеть выглядеть как супермодель с обложки журнала (преображенная, как мы знаем, фотошопом). Но у нее ничего не выйдет — она просто другая от природы, ничуть не хуже — просто другая, и эту свою инаковость ей надо с благодарностью принять и жить исходя из нее.

Человек с задатками превосходного штангиста может мечтать стать баскетболистом — но у него ничего не выйдет. Он, конечно, может очень постараться, но тягаться с настоящими баскетболистами все равно не сможет.

Как постоянно говорят психологи на том же Западе, «Будь собой. Не будь кем-то другим». Этот здравомысленный тезис относится и к личностям, и к народам.

Во-вторых, желание переделаться по чужим образцам всегда содержит в себе элемент неприязни и отвержения в отношении собственной культуры. Революционер всегда с враждебностью относится к тем, кто является носителем этой культуры и, вольно или невольно, мешает желаемым преобразованиям. Постоянные жалобы преобразователей — ну почему, почему это тупое население не хочет идти в Европу — могут выглядеть довольно комичными, но увы, у нас перед глазами уже есть пример тяжелого национального раскола, обернувшегося немалой кровью.

В-третьих, ориентация на чужие страны, поиск их совета и одобрения, упускает из вида, что ожидать от представителей образцовых стран безусловной доброжелательности и компетентности не стоит.

Политики действуют в интересах своих стран — это, в конце концов, их работа, такова их ответственность перед теми, кто их избрал и поддерживает. Если представители каких-то чужих стран объявили себя отсталыми и нецивилизованными и пошли искать мудрого наставления у политиков цивилизованных стран — это ни к чему этих политиков не обязывает. Он будут, как и раньше, действовать в интересах своих стран, а не в интересах своих преданных учеников. Что, опять таки, очевидно на многих примерах.

Еще менее, чем безусловной доброжелательности следует ожидать компетентности — поклонники чужих государств склонны упускать из виду, что чужие политики и правители суть подобные нам грешные человеки, к тому же человеки чужие для данной местности и не понимающие ее ни ее языка, ни истории, ни ее культуры, ни ее текущих проблем. Гротескная, поразительная некомпетентность, проявленная при попытках устроить демократию в Ираке, по-своему понятна — чего бы Вы ожидали от совершенных чужаков? Если Вас самого сейчас бросить разрешать расовые проблемы в Фергюсоне, много Вы нарешаете?

Прийти к более «цивилизованной» то есть более гуманной, процветающей и безопасной жизни можно только оставаясь собой, и действуя в своих интересах. Улучшить жизнь в стране могут только люди, которые заботятся о ее интересах (а не чужих) и принадлежат к ее (а не чужой) культуре. Это достаточно очевидно, но увы, очевидности нуждаются в постоянном повторении.

Сергей Худиев

Радонеж

30 октября 2014 г.
pravoslavie.ru