– Безумец, в эту ночь твою душу востребуют у тебя (см.: Лк. 12: 20).

Ее востребуют у тебя – тебя никто ни о чем не спросит, не будет умолять: ее у тебя востребуют. Твоя душа отходит – всё, конец, это не подлежит обсуждению, безо всяких там «ну давайте разберемся, давайте обсудим это!» Пришел конец, резко, там, где ты его не ждал. Ты несешься со скоростью 250 км/ч, и вдруг перед тобой встает отвесная стена, скала, обрывает твой путь. И не просто обрывает, но ты уже сам не знаешь, где находишься, и говоришь:

– Но подожди, у меня же столько планов на будущее. На следующий год я собирался поехать на отдых, планировал купить кое-что, хочу построить дом и поменять машину. У меня же такие планы!

А Бог приходит и говорит тебе:

– У тебя есть планы, но ты их планируешь без Меня. И как Я не спрашивал тебя и дал тебе жизнь, потому что Я хотел этого, а не ты, поскольку тебя вообще не существовало и никто тебя не спрашивал, так и сейчас ты не совсем свободен делать то, что хочешь.

Так наступает другой момент, и у тебя появляется возможность понять, что ты не абсолютно свободен делать, что хочешь, не абсолютно свободен умереть, когда хочешь. Ты умрешь, когда Бог захочет, если Бог захочет, и так, как Бог позволит тебе умереть. По меньшей мере в том, что касается внешних обстоятельств, потому что душу свою ты формируешь сам, но не ты определяешь жизнь и смерть. И это доказывает, что не ты – господин жизни.

Господь приходит и говорит ему:

– Сегодня ты отправишься восвояси.

Это как с детьми, когда у них бывает 10-минутная контрольная, а преподаватель внезапно говорит:

– Дети, всё, что написали, то написали!

– Но у меня же еще кое-что есть в уме, я еще знаю что-то.

– Что написали!

За 10 минут. Это неожиданно. Как гром среди ясного неба.

Я слышал одно двустишие, в котором говорится: «Построил два дома и получил один инфаркт». Построил два дома, но внезапно получил инфаркт, и этот инфаркт перечеркнул два дома, и всё в его семье рухнуло. Всё кончилось. Мы планируем многое, представляем себе многое, и важно, что, как мы говорим, воображение виновато во всем. Ты много всего воображаешь себе, однако не вкладываешь Бога в эти планы, представления и мечты. Ты скажи: «Боже мой, чего хочешь Ты? Боже мой, сделай меня чувствительным, чтобы я видел всё так, как хочешь Ты. Боже мой, изведи меня из моего "я", чтобы я возлюбил Тебя, брата своего и свое благо. Научи меня любить, принимать послания жизни. Есть ли у меня деньги? Чтобы я подумал тогда и о детях – моих и незнакомых мне, о будущем, ожидающем некоторых бедных на этой земле, тех, у кого нужда, кто влачит существование в трудностях. Чтобы я думал о Тебе, благодарил Тебя, а не одному себе угождал».

Этот эгоизм обнаружился внезапно, и открылось, каким жалким и пагубным был этот план без Бога.

Когда мы учились в университете, один мой приятель, который не очень верил в Бога, сказал мне нечто. Не знаю, как сложилась его жизнь потом. Он сказал мне:

– Ты церковный, ты на полном серьезе воспринял это. А я хочу испить чашу греха до дна! Потому что чаша греха сладка.

И я ему сказал в ответ нечто, слышанное мной от одного святогорца:

– А почему ты так уверен, что выпьешь ее всю? Почему ты так уверен, что дойдешь до дна? Сколько людей перестали пить эту чашу греха, о которой ты говоришь, будто она сладка, потому что пришла смерть и резко остановила их. Разве ты договаривался о том, когда умрешь? Ты знаешь, когда умрешь? Знаешь, когда наступит конец твоей жизни? А что будет тогда?

И говорить после этого: «Пойдем, выпьем ее в этой жизни» – это по сути означает, что ты веришь, что существует другая жизнь, и говоришь: «Давай будем кушать тут, потому что если попадем в другой мир и поймем, что произошло, а сами будем не евши и не пивши, то будем жалеть тогда, что не поели и не попили тут».

Но если ты веришь, что существует другая жизнь, зачем же ты тогда ешь и пьешь тут? Какой смысл в том, что ты говоришь: «Будем есть и пить и заниматься тут тем, чем мы занимаемся!» А почему? После этого что, разве не едят, не пьют? Следовательно, там имеет место нечто иное, что вызывает у тебя тревогу, и ты хочешь этого избежать, погружаясь в реалии этой жизни.

Но не в этом состоит решение. Не в том, чтобы мы ели и пили, ибо завтра умрем, а чтобы прославляли Бога, а затем уже ели. Чтобы были другими, а затем уже делали и всё остальное, но чтобы имели правильную связь с Богом. А когда наступит пора и Бог будет забирать нас из мира сего, чтобы это не произошло внезапно, а чтобы мы устремились к Нему и сказали:

– Господи, я не удивлен – я ждал Тебя!

Да, скажи это и ты, молодая мать, и ты, молодой отец, чтобы, даже если сейчас Бог призовет тебя, ты сказал в себе:

– Господи, я предан своим детям, хлопочу по дому, делаю множество дел. Ты поставил меня на этой земле, я не отвергаю жизни, я говорю да и принимаю Твои дары, однако не абсолютизирую их. Я не забываю Тебя, не прилепляюсь к ним, не погрязаю в них. Я смотрю за своими детьми, но душой я рядом с Тобой, ради Тебя я люблю своих детей – и всем этим я хочу приблизиться к Тебе.

Поэтому, даже если придет смерть – сейчас или через много лет, – она не вызовет у нас ужас, не потрясет и не шокирует. Страшно смотреть на человека, когда он внезапно узнаёт, что умирает. Если вы видели это, то это потрясает. Чтобы твоя жизнь шла благополучно и вдруг врачи сказали тебе:

– Приди к нам повторно, с тобой что-то происходит, тебе надо пройти лечение, твое здоровье начинает ухудшаться.

Ты шокирован, ибо говоришь:

– Но у меня же на уме другие вещи, я хочу совсем другого в этой жизни: хочу жить, хочу чего-то еще. Я хочу того, что мне нравится, я не хочу отправляться куда-то в невесть какое место. Мне нравится эта земля.

А Бог тебе говорит:

– Но эта земля, дитя Мое, – не твое предназначение. Пойми это. Я ведь не потребовал от тебя, чтобы ты оставил свою жену, которую любишь, а чтобы ты любил жену, которую Я дал тебе, и за ее спиной видел Меня. И если она красива, чтобы ты понял, что Я, даровавший ее тебе, намного красивее, Я намного сильнее переполнить тебя счастьем и радостью, Я намного блаженнее. И если это творение, которое Я дал тебе, делает тебя счастливым, то насколько же большее счастье ты обретешь, когда найдешь Меня, Бога, своего Творца!

Ты не должен говорить: «Да ну, если это так, то зачем тогда человеку жениться? Зачем мне заниматься всем этим? Брошу тогда всё!» Нет! Никакого разочарования, ни тоски, ни уныния. Нет. Будем смотреть на всё, как оно есть, по правде, будем смотреть и на жизнь, и на смерть во Христе. Когда любишь Христа, ты умеешь и жить, умеешь и умирать. Вернее, ты умеешь только жить. Потому что если любишь Его, ты уже не умираешь. Ты понимаешь, что это и есть истинная жизнь – единение с Ним.

Это то, о чем говорит святой Иоанн Златоуст: касаться этой земли лишь краешком ноги. То есть ходить по этой земле как танцоры, как балерины, едва касающиеся земли. А всё остальное тело – в воздухе. Заниматься делами этой земли, но чтобы всё остальное в тебе – твой ум, сердце, помыслы, желания, порывы, чтобы они были в Боге.

Как пророк Даниил был мужем желаний (Дан. 9: 23). У него были священные желания, он хотел хорошего, святого, жил не только жизнью сей. Так чтобы и мы не изумились, а сказали:

– Господи, я ждал Тебя, где Ты был? Приди. А ты, смерть, не приходи!

Нет, смерти мы не скажем «приди», потому что это приводит нас в ужас. А скажем: «Приди, Господи!» Так заканчивается и Священное Писание: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22: 20) Да, приди, Господи Иисусе! Приди, Христе мой!

Христа я ожидаю, а не жду конца, я не в отчаянии, я сильно хочу жизни, потому я и в Церкви. Я не люблю смерть, не люблю мрак, не люблю одиночества, а люблю Христа. Поэтому я знаю и как радоваться тому, что Христос дает мне в этой жизни, и как правильно ждать Его в другой жизни. Церковь так смотрит на вещи, так нам говорит Бог.

Архимандрит Андрей (Конанос)
Перевела с болгарского Станка Косова

Богословский факультет Великотырновского университета

18 апреля 2016 г.
pravoslavie.ru