ОШИБКИ
Обычно мы сразу распознаем неграмотную речь на слух: она режет ухо. Иногда даже и не очень понятно, в чем дело, но ясно, что что-то не так. Что же режет нам ухо?
В первую очередь, это интонация. Речь образованного человека интонационно отличается от речи необразованного, речь иностранца — от речи русского. Норвежцы, например, слыша русскую речь, подозревают, что мы ругаемся: на их взгляд, мы говорим слишком громко, слишком напористо. У эмигрантов, долго проживших в чужой языковой среде, меняется интонация: русский американец, спрашивая «Ты будешь есть?», может повысить голос не на «будешь», как мы бы ожидали, а на «есть», последнем слове предложения.
Точно так же легко распознать интонацию человека, не обремененного культурой, даже не слыша его слов. «Как базарная баба» — это не только к содержанию речи и выбору слов относится, но и к интонации.
В разных регионах России есть свои интонационные отличия: например, брянская речь — певучая, с растяжкой, сибирская — стремительная, торопливая, скороговоркой. «Иииир, — спросила меня в детстве брянская подружка. — А почему вы, сибиряки, говорите «чо»?» — «А как надо?» — «Чииивоооо».
Второе — фонетика. Когда мы звоним в колл-центр какой-нибудь крупной компании и слышим густой деревенский говор оператора, мы не радуемся, как радовался бы диалектолог в экспедиции, а сразу думаем в направлении «опять некомпетентный новичок». Нет, региональные особенности могут быть очаровательными; помню, как растрогал окружающих вологодский студент, когда с уютным оканьем рассказывал: «У нас в общежитии котейка потерялся, плачет, жалко котейку» — но и чудесное фольклорное оканье, и прелестный «котейка» однозначно опознаются как отклонение от речевого стандарта.
«Хорошее владение русским языком, грамотная речь», которых все чаще требуют объявления о вакансиях, подразумевают отсутствие ярко выраженных диалектных особенностей, будь то оканье или яканье, фрикативное «г» вместо твердого или «ц» вместо «ч».
Третье — ударения. Если другие речевые неправильности могут смешить или даже умилять, то неправильные ударения раздражают. Знаю случай, когда семья, услышав по телефону от будущей первой учительницы ребенка «вам звОнит Анна Ивановна», решила перевести чадо в другой класс.
Четвертое — лексика. Одеть-надеть, эпицентр пожара, воздвигнуть коровник, патриот своей родины... Неточное употребление слова, смешение похожих слов, тавтология — все это демонстрирует недостаточное владение родным языком.
Выбор конкретных слов говорит и о принадлежности к социальной группе, и о месте жительства. Мы сразу опознаем питерца по «парадному», а киевлянина, даже совершенно русскоязычного, — по «малому» применительно к ребенку. А вот откуда взялись «вехотка» (мочалка) или «балашка» (малыш) — не сразу догадаешься, но впечатление провинциализма остается. Впрочем, диалектизмы — это может быть даже познавательно; бывает, весь офис в обеденный перерыв выясняет, кто знает, что такое «сикарашка», и откуда родом знающие.
Сленг, тюремный жаргон, злоупотребление иностранными словами — тут «винца слегонца» и «анлайкли, что мы это сделаем, потому что марджин кост будет слишком хай» вполне друг друга стоят. Претендуя на хорошую работу, вряд ли стоит демонстрировать свою принадлежность к субкультуре чотких пацанов с раёна, а немолодую чиновницу вряд ли стоит спрашивать о дедлайнах.
Важно говорить не только правильно, но еще и уместно. «Когда Егор Гайдар однажды разговаривал с шахтерами, они спросили его: вы в Бога верите? А он ответил: вообще-то я агностик. Они просто глаза вытаращили, — рассказывает Наталия Ладыженская, кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник Российской академии образования. — Эффективная речь — не обязательно грамотная: это речь, при помощи которой человек решает коммуникативную задачу.
И сленг, и диалектизмы могут быть вполне уместны в речи: важно понимать, что ты делаешь и зачем ты это делаешь, какие задачи решаешь, выбирая то или иное слово.
Не меньше сленга и варваризмов раздражают чувствительное ухо избыточные уменьшительно-ласкательные формы: «Это служба доставочки, привезли ваш заказик!»
Наконец, настоящее бедствие — это штампы («усталые, но довольные») и канцеляризмы. Школьники считают, что если они будут «учитывать вышеизложенное в целях повышения качества», то будут звучать по-взрослому. Взрослым кажется, что выражаться по-канцелярски — это говорить строго, по-деловому. Задействовать и проговорить, заслушать и озвучить, подвижки и наработки, изъятие и невыявление — это все уместно на совещании у мэра, а за пределами начальственного кабинета не нужно. Жену совсем не обязательно именовать «супругой», даже если речь идет о заполнении милицейского протокола — и уж тем более — если о поездке на дачу.
Пятое — синтаксис, и с ним чуть не самая большая беда. Как говорит кандидат филологических наук Мария Гельфонд, доцент нижегородского кампуса ВШЭ, которая работает и со студентами, и со школьниками, «в устной речи деепричастные обороты обычно повисают в воздухе ("собираясь написать ему письмо, мне пришло в голову несколько мыслей"). Избыточно употребляются местоимения, очень часто в последнее время встречается ненужный оборот "то, что" ("он мне сказал то, что он не придет"). И это даже не ошибка речи, а ошибка мышления. Сползающие ударения как раз поддаются коррекции, так же, как и провинциализмы. Они пропадают сами собой, когда человек попадает в городскую среду: исчезают "печеньки" или "зала" как обозначение самой большой комнаты в доме. А вот проблемы с синтаксисом остаются».
Проблемы синтаксиса — в самом деле проблемы мышления: неспособность удержать в фокусе внимания одну мысль, один объект, уползание мысли в сторону, череда начатых и не законченных придаточных предложений.... И злосчастное «то, что» — по меткому сравнению писателя Дины Сабитовой, — костыль для мысли: втыкают «то» и подтягивают за ним «что», заполняя паузу, пытаясь сформулировать вялую мысль.
Заполнение речевых пауз и пустот — неизбежная характеристика всякой устной речи. Она почти невозможна без «ээээ», без малозначащих вводных слов — «таким образом», «ну то есть», «значит»... Но если на них не обращать внимания, они имеют свойство разрастаться и превращаться в слова-паразиты. Почему-то в последнее время особенно популярным паразитом стало «грубо говоря». В нашем детстве «Радионяня» пела песню про человека, который звонит пожарным и никак не может объяснить, в чем дело: «В общем, значит, стало быть, тут такое дело... Можно трубку положить, все уже сгорело».
Шестое — грамматические ошибки: несогласованные падежи, неправильно образованные формы слова. Тут и пресловутое «более лучше», и рекламное «вдвойне вкусней», которое намертво закрепило в речи неправильную форму...
Наконец, существует множество стилистических ошибок, которые связаны с тем, что говорящий не чувствует стилистических регистров, не понимает, какой выбор слов уместен в конкретной ситуации, а какой нет. Смешение разных стилей — сленга, просторечия, официально-делового стиля и пр. — порождает в речи замечательно смешных чудовищ.
Среди стилистических ошибок особенно обращают на себя внимание две их разновидности с удивительными названиями: бомбаст и апейрокалия. Бомбаст — это вычурность и напыщенность («сей достославный» в речи школьника, например); апейрокалия — тяга к изяществу, сопряженная с дурным вкусом — так незабвенная уборщица у Чуковского восклицала: «Энти голуби — чистые свиньи, их надо отседа аннулировать».
«В речи студентов иногда смешано все: вроде бы они стараются говорить интеллектуально, но в то же время прорывается самое примитивное, и все это сосуществует рядом», — говорит Мария Гельфонд.
А какая же она — правильная культурная речь? Это хорошо сформулировала заместитель директора Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Мария Каленчук в своем недавнем интервью журналу Harvard Business Review Россия: «Во-первых, соблюдение норм, в том числе в плане интонации. Интонация должна быть не английской, как сейчас модно, а русской. ... Во-вторых, речь должна быть богатой, то есть разнообразной. Можно соблюдать нормы и при этом говорить короткими предложениями из трех слов: "солнышко светит ярко", "на перемене открыли окно". В-третьих, речь должна быть яркой, экспрессивной, эмоциональной. Она не должна быть банальной».
РУССКИЙ КАК ИНОСТРАННЫЙ
«Большинство ошибок в речи студентов связано со школой, — убеждена Мария Гельфонд. — Школа учит избегать ошибок в письменной речи, причем в специально сконструированных предложениях, но куда меньше внимания обращает на устную речь».
Наталия Ладыженская считает, что в школе необходим предмет «риторика» — именно отдельный предмет, который, в отличие от русского языка, где изучают правила, учит школьника говорить в разных ситуациях: «Риторика — особенный предмет, и от литературы она тем отличается, что в литературе изучаются литературные жанры, а в риторике — те жанры, которые в речи». Риторика учит человека понимать, с кем он говорит, где, с какой целью — и как это следует делать. Как спорить, доказывать, возражать, находить общий язык с аудиторией. Выступать устно, делать доклады, рассказывать о своих достижениях.
Как часто взрослые профессионалы жалуются на то, что не умеют выступать, не умеют говорить. Ведь с этим умением, как и с умением грамотно писать, не рождаются. А в школе не научили.
Как же с этим справиться?
«Нет волшебных средств научить человека говорить хорошо и правильно, это требует тренировки и репетиции, — поясняет Наталия Ладыженская. — Если человек уверен, что не может правильно представить результаты своих исследований, надо создать себе опорный конспект, хотя бы в виде презентации, — и тренироваться дома произносить свою речь».
В свое время точно такие же проблемы стояли перед многими известными людьми — к примеру, перед молодым Корнеем Чуковским, и благодаря упорным упражнениям он справился со всеми недостатками своей устной речи.
А если трудно самому себе быть профессором Хиггинсом, помощь найдется. Существуют тренинги по ведению деловых переговоров, тренинги, обучающие писать деловые письма, курсы риторики, курсы публичной речи, курсы актерского мастерства и даже логопеды для взрослых. Самая эффективная работа над речью — конечно, работа под руководством профессионала.
Однако курсы — не панацея. Что делать, если ты живешь в маленьком городке, где никаких курсов нет? Что делать, если состояние здоровья не позволяет тебе выходить из дома? В конце концов, на курсы может попросту не хватать денег. А проблема есть, ты ее осознаешь. Как с ней справиться в одиночку?
Конечно, терпение и труд все перетрут, но, подобно Демосфену, набивать камешками рот, произносить речи перед зеркалом и вешать над собой меч — не выход. Конечно, есть работа, которую можно делать в полном одиночестве: например, записать свою речь и послушать запись. Некоторые проблемы сразу слышны; можно даже попытаться их классифицировать и работать над тем, что сразу заметно: скажем, пытаться вытеснять из речи слова-паразиты.
Но одиноких усилий мало. Здесь совершенствование своего русского языка мало чем отличается от изучения разговорного иностранного языка: хочешь научиться говорить — говори. Хочешь освоить красивый и правильный русский язык — помести себя в среду, где на нем говорят: ходи на лекции, в театр, найди людей, с которыми интересно обсуждать серьезные и сложные вопросы.
Ведь что мы делаем, когда хотим выучить иностранный язык?
Во-первых, слушаем записи. Так и с русским языком: хотим научиться грамотной речи — слушаем записи, в которых они звучат. Тут нам в помощь аудиокниги, записи лекций (и современных писателей и ученых, и классика — послушать Лотмана, Лихачева или Андроникова никогда не вредно, благо их лекции есть в свободном доступе на YouTube). Хочешь освоить язык — помести себя в языковую среду.
Во-вторых, читаем. И книги на языке (на грамотном русском языке, а не просто чтобы время убить), и книги о языке.
«Есть популярные книжки, хотя и очень смешные, на мой взгляд, — "Десять правил эффективного общения", "Десять правил написания деловых писем" и прочее в таком духе. В них есть какие-то базовые правила, — говорит Наталия Ладыженская. — Важно, чтобы человек сам хотел улучшить свою речь. Можно почитать учебники — например, "Русский язык для студентов-нефилологов" (авторы М. Ю. Федосюк, Т. А. Ладыженская, О. А. Михайлова, Н. А. Николина) — там говорится о культуре речи. Необходима практика, собственные упражнения, тренинги: если ты слово произносишь неправильно, даже если ты его в книжке прочитаешь, не факт, что станешь его правильно произносить».
Мария Гельфонд советует читать книги Максима Кронгауза («Самоучитель олбанского» и «Русский язык на грани нервного срыва»): «В них много говорится о языковых новшествах. Когда их читаешь, начинаешь думать о том, что говоришь. Они дают возможность взгляда на язык нулевых со стороны. Есть еще хорошая книга Гасана Гусейнова "Нулевые на кончике языка: Краткий путеводитель по русскому дискурсу"».
В-третьих, пишем. Письмо помогает структурировать мысли, формулировать их коротко и ясно, излагать сложное понятно, доносить смысл до другого человека. Существует множество способов поделиться своими мыслями с окружающими: писать письма, вести блоги в соцсетях, причем не только вывешивать фотки котиков и чужие афоризмы, но и говорить о том, что тебя волнует. Очень помогает организовывать мысли ведение дневника.
В-четвертых, разговариваем. На работе стоит найти среди коллег тех, с кем за обедом или по дороге к метро можно не просто потрепаться о пустяках, но и поговорить о важном и сложном. Завести привычку обсуждать важное и сложное с домашними, не ограничивась повседневными бытовыми «Ужинать будешь?», «Сделай потише» и «Что на завтра задали?».
В общем, научиться хорошо говорить вполне возможно. Главное — чтобы было что сказать. А как сказать — научимся.
ЛУКЬЯНОВА Ирина
foma.ru
